К вопросу о феномене противопоставимости судебных актов (на примере решений об заявлении взимания на предмет залога)
экспресс анализ современной практики дает все причины для одобрения о том, что одним из ключевых вопросов ее продвижения является вопрос о содержании и пределах обязательности вступившего в абсолютно законную силу решения суда. Положения статьи 6 Федерального конституционного закона от 31.12.1996 N 1-ФКЗ "О системе правосудия РФ", статьи 16 Арбитражного процессуального кодекса РФ, статьи 13 Гражданского процессуального кодекса РФ, провозглашающие, что вступившие ввиду судебные акты являются неукоснительными для всех подряд субъектов российского права, неоднократно оказывались (и конечно, еще неоднократно станут) объектом экспресс анализа Конституционного Суда РФ. Содержание и качества абсолютно законной силы решения суда - это главный результат процесса, потому что в них находит воплощение тот правовой итог, для которого стороны идут в судебные органы. Будучи плодом состязательных стараний только участников спора, решение однако оказывает действие на юридическое положение тех лиц, которые в процессе не принимали участие, но должны принимать к сведенью, принимать в расчет его, сообразовывать свое поведение с содержанием решения суда. Обсуждение пределов такого действия являлось объектом важных изучений больших ученых гражданского процесса (М.А. Гурвич, Н.А. Чечина, Н.Б. Зейдер и др.) и не в состоянии считаться оконченным - в настоящей статье мы проиллюстрируем современную злободневность этой глобальной, не побоимся этого слова, неприятности на одном частном примере.
Предваряя последующее изложение, увидим, что в общем ряде случаев заложенные в материальном законе конструкции игнорируют закономерности процессуального характера, что делает их в конечном итоге неэффективными или приводит к отрицанию реализованных в них идей, и согласовано это оказывается поэтому с ошибочными представлениями о механизме деяния решения суда, проявлениях его обязательности. Примером таковой дефектной конструкции является режим заявления взимания на предмет залога, установленный действующим ГК РФ (потом - ГК Российской Федерации).
Реформирование ГК Российской Федерации в 2013 году затронуло и юридическую регламентацию взаимоотношений залога. Но режим заявления взимания на предмет залога остался практически без изменений - в качестве общего правила сохранен судебный режим заявления взимания на него, добровольное заявление взимания разрешается, лишь если оно предусмотрено соглашением залогодателя и залогодержателя (пункт 1 статьи 349 ГК Российской Федерации). Уже с момента принятия части первой ГК Российской Федерации соотношение судебного и добровольного режима заявления взимания оказывалось объектом изыскания и критики больших российских цивилистов <1>. Не остались без внимания и неоднократные изменения закона в срок 2008 - 2013 годов, нацеленные на расширение возможностей добровольного режима заявления взимания. Но обоснованность выделения заявления взимания на предмет залога как самостоятельного периода в продвижении залогового правоотношения, сама потребность обособления этого правового обстоятельства от реализации залогового имущества, поэтому благодаря которой и совершается "превращение" залогового имущества в деньги, передаваемые залоговому заимодавцу, тематикой дискуссии на страницах литературы не являлись за редким исключением. К примеру, В.В. Грачев в книжке права гражданина под редакцией профессора права , доктора наук А.П. Сергеева ограничивается только констатацией того, что решение суда либо соглашение залогодателя и залогодержателя об заявлении взимания во добровольном режиме относятся к формальным предпосылкам реализации права залогодержателя (материальной предпосылкой является невыполнение либо ненадлежащее выполнение должником гарантированного залогом обязанности) <2>. Лишь в книжке права гражданина, выпущенном авторским коллективом кафедры права гражданина правового факультета Университета Санкт-Петербурга под редакцией профессора права , доктора наук, академика Российской академии наук Ю.К. Толстого, возможно отыскать разъяснение решению законодателя не давать залогодержателю право реализов ывать предмет залога, минуя операцию заявления на него взимания: заявление взимания как самостоятельный период реализации залогового требования нужно, в первую очередь, для выяснения, отвечает ли должник за позволенное несоблюдение, ревизии опровержений должника, во-вторых, для обеспечения справедливости при решении этого вопроса и представлении всем заинтересованным лицам одинаковой защиты (к примеру, при явной несоразмерности допущенного должником нарушения обязанности и стоимости заложенного имущества) <3>.
КонсультантПлюс: примечание.
Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Контрактное право. Общие положения" (книга 1) включена в информационный банк соответственно публикации - Статут, 2001 (3-е издание, стереотипное).
<1> См., к примеру: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Контрактное право: Общие положения. М.: Статут, 1997. С. 427 - 431.
<2> Гражданское право: Учебник: В 3 т. Т. 1 / Е.Н. Абрамова, Н.Н. Аверченко, Ю.В. Байгушева и др.; Под ред. А.П. Сергеева. М.: ТК "Велби", 2008. С. 911.
<3> Гражданское право: Учебник: В 3 т. Т. 1. 7-е изд., перераб. и доп. / В.В. Байбак, Н.Д. Егоров, И.В. Елисеев и др.; Под ред. Ю.К. Толстого. М.: Проспект, 2009. С. 703 - 705 (создатель главы - Н.Ю. Рассказова).
Обнаружение значения такого правового обстоятельства, как заявление взимания на предмет залога, не образовывает объекта настоящего изучения (пожалуй, лишь в пункте 2 статьи 40 закона от 16.07.1998 N 102-ФЗ "Об ипотеке (залоге недвижимости)" мы находим указание именно на материально-юридическое следствие его наступления: "Все права аренды и другие права пользования в отношении этого имущества, представленные залогодателем другим лицам без согласования залогодержателя после заключения договора об ипотеке, прекращаются с момента вступления в абсолютно законную силу решения суда об заявлении взимания на имущество"). Наше внимание завлекает тот обстоятельство, что заявление взимания на предмет залога требует представления особого иска, другими словами реализация залогового требования сопровождается конструированием спора о праве, вдобавок и тогда, когда в действительности такого спора нет, потому что должник сознает, что не выполнил обязанность и обязан платить. Конечно, расширение возможностей обращ ения взимания во добровольном режиме в значительной степени даёт избежать передачи на разбирательство суда несуществующего спора о праве, но в случаях прямого запрета обращать взимание на предмет залога во добровольном режиме (пункт 3 статьи 349 ГК Российской Федерации) представление залогодержателем иска в суд оказывается неотвратимым.
Представляется, что конструкция иска об заявлении взимания на предмет залога является несостоятельной как с материально-правовой, так и с процессуальной точки зрения.
В материально-юридическом отношении потребность иска об заявлении взимания на предмет залога как метода защиты должна быть проанализирована отдельно с позиции защиты интересов заимодавца и должника.
Что касается заимодавца, то ему может быть выгодно сначала постараться получить удовлетворение из стоимости незаложенного имущества, "приберегая" заложенное имущество до появления иных заимодавцев, перед которыми в стоимости залогового имущества у него есть достоинство. Из ГК Российской Федерации следует, что инструментом такого "придерживания" залогового имущества от заявления на него взимания является заявление в суд только с иском о взимании долга, без сопутствующего иска об заявлении взимания на предмет залога <4>.
<4> Рассказова Н.Ю. Залог движимого имущества // Меры обеспечения и меры ответственности в гражданском праве: Сб. ст. / Отв. ред. М.А. Рожкова. М.: Статут, 2010. С. 27.
Но изменения, занесённые в часть 2 статьи 78 закона от 02.10.2007 N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве" (потом - закон "Об исполнительном производстве") в 2008 году, оказались не согласованными с положениями статьи 349 ГК Российской Федерации и в значительной мере обессмыслили последние. В случае если судебный исполнитель в процессе выполнения решения суда о взимании долга должен прежде всего обращать взимание на предмет залога и при отсутствии самостоятельного исполнительного листа об заявлении взимания на предмет залога, то представление иска об заявлении взимания на предмет залога оказывается чрезмерным. Даже в случае если заимодавец не сообщил иска о реализации залогового достоинства, он все равно получит это достоинство, потому что судебный исполнитель прежде всего наложит судебное взыскание с целью удовлетворения его притязания именно на предмет залога. Так, залоговый заимодавец лишен возможности не осуществить достоинство, проистекающее из права залога: даже в случае если сам он не заинтересован в его реализации, взимание долга для него будет вероятным лишь через осуществление права залога. (Изложенное справедливо для случаев, когда должник и залогодатель совпадают в одном лице. В случае если залогодателем выступило другое лицо, а не должник (залог по чужим долгам), то представление судейскому судебному-исполнителю исполнительного листа против должника о взимании долга не запустит машинально операцию реализации залогового имущества, потому что последний находится у другого лица. - Прим. авт.) Такое решение законодателя возможно растолковать желанием не допустить злоупотреблений в деяниях заимодавца, который в отсутствие других заимодавцев (к примеру, еще не успевших предоставить свои иски либо иски коих еще находятся на рассмотрении суда) пытается сначала получить удовлетворение за счет стоимости незаложенного имущества, оставляя предмет залога "про запас" - на случай, в случае если незаложенного имущества не хватит для полного выполнения и придется наложить судебное взыскание на объект зал ога, в стоимости которого он будет иметь преимущественное участие. Иначе, нельзя не подчернуть, что навязывание осуществления залогового достоинства такому заимодавцу плохо согласуется с основными положениями гражданско правового регулирования об автономии воли - даже в случае если заимодавец не желает попользоваться правами, проистекающими из имеющегося у него обеспечения, ему придется (?!) ими попользоваться.
С точки зрения интересов должника иск об заявлении взимания на предмет залога совсем лишен каких-то значения, потому что должнику, отвечающему по неисполненным обязанностям всем принадлежащим ему имуществом, безразлично, за счет конкретно какого имущества будет удовлетворено притязание заимодавца - за счет заложенного либо незаложенного. За должником нереально признать интерес в таком споре, потому что все принадлежащее ему имущество является равнодоступным для судебного пристава-исполнителя, выполняющего судебное решение о взимании долга.
Разъясняя положения части 2 статьи 78 закона "Об исполнительном производстве", Н.Ю. Рассказова указывает, что "решение законодателя подрывает самостоятельное значение иска об заявлении взимания на предмет залога, а это не в состоянии содействовать формированию залоговых взаимоотношений" <5>.
<5> Рассказова Н.Ю. Указ. соч.
Но представляется, что иск об заявлении взимания на предмет залога (как и сама стадия заявления взимания как период в продвижении залогового правоотношения) не в состоянии не только содействовать формированию залоговых правоотношений, но является искусственным, мертворожденным образованием, от которого необходимо отказаться ввиду следующего.
PPT.RU рекомендует:
Подписка на журнал "Судебные арбитражные дела" 2016
<6> Рассказова Н.Ю. Указ. соч. С. 17.
По этим же причинам (должник отвечает перед заимодавцем всем своим имуществом) лишены каких-то значения кое-какие положения пункта 3 статьи 349 ГК Российской Федерации, предполагающие заявление взимания на предмет залога только по суду. В рядовом ("незалоговом") исполнительном производстве судебный судебный исполнитель наложит судебное взыскание на принадлежащий должнику объект, имеющий историческую либо культурную ценность, безо всякой санкции суда. По какой причине на этот же объект, выступающий залоговым имуществом, взимание возможно обратить только по суду, разумно растолковать нереально.
Но, имеются и свыше значительные опровержения против иска об заявлении взимания на предмет залога и эти опровержения имеют процессуальный характер.
Судебное Решение об заявлении взимания на предмет залога является хорошим примером такого явления, как противопоставимость прав и актов, подтверждающих эти права. Выше выделено, что право залога как право достоинства противопоставляется не должнику (ему, повторимся, право залога безразлично), а иным заимодавцам должника. Соответственно, в правореализационных операциях, таких, к примеру, как сводное исполнительное производство либо несостоятельность, оно противопоставляется им при помощи представления решения суда и исполнительного листа об заявлении взимания на предмет залога. По значению действующего закона в таком решении суда это достоинство и основания для его осуществления проконтролированы и обоснованы. Но эти ревизия и обоснование выполняются без привлечения к участию в деле тех участников гражданского оборота, на юридическом положении коих как раз и отразится решение суда. Поэтому в том, что решение об заявлении взимания на предмет залога является решением, которым провозглашается достоинство залогового заимодавца, а другие заимодавцы должника отстраняются от участия в стоимости залогового имущества, и состоит главный порок существующей модели - это решение принимается без участия тех лиц, о правах коих оно выносится. К тому же, учитывая значение решения суда об заявлении взимания на предмет залога - манифестацию залогового достоинства, заявление взимания на предмет залога рождает спор о праве между другими кредиторами и залоговым кредитором должника, потому что по своему содержанию это спор о том, кто из них в праве получить цена вещи. Но лица, объективно состоящие с залоговым заимодавцем в этом споре, не участвуют в его разрешении. Изложенное даёт выдвинуть громкое, но, рискнем сообщить, обоснованное одобрение: все подряд решения об заявлении взимания на предмет залога являются противоправными и подлежащими отмене по безусловному основанию - вынесение решения о правах и обязанностях лиц, не притянутых к участию в д еле (пункт 4 части 4 статьи 270 Арбитражного процессуального кодекса РФ, пункт 4 части 4 статьи 330 Гражданского процессуального кодекса РФ), потому что все они имеют своим объектом решение вопроса об устранении незалоговых заимодавцев должника от участия в стоимости залогового имущества, а приняты они были с грубым недопустимым нарушением их права на защиту суда. Выделим: это решение не о правах и обязанностях должника, который в любом случае отвечает по долгам всем своим имуществом и по отношению к которому не существует достоинство, составляющее суть права залога, а решение о правах незалоговых заимодавцев, которым единственно и адресовано залоговое достоинство.
В полной мере ожидаемое опровержение (а как гарантировать участие незалоговых заимодавцев в таком споре, если они суду малоизвестны, своих притязаний к должнику, быть может, еще не предоставили и т.п.?) следует отклонить, не обращая внимания на его обоснованность, потому что невозможность оповещения и привлечения к участию в деле незалоговых заимодавцев не в состоянии оправдать передачу на разрешение суда спора с участием лица, которое не имеет интереса в исходе дела, другими словами с участием должника. Как подчёркнуто выше, в споре об заявлении взимания на предмет залога у него нет заинтересованности, таковая у него присутствует в споре о взимании гарантированного залогом долга. Разрешением последнего исчерпываются все возможности по отстаиванию должником своих интересов, поскольку поэтому в нем он может выставить и подтвердить имеющиеся опровержения против взимания, начиная с обжалования самого обстоятельства происхождения долга и заканчивая истечением периода исковой давности. В споре об заявлении взимания на предмет залога должник, по сути, охраняет чужие интересы - интересы своих незалоговых заимодавцев. Например, ссылаясь на условия, установленные пунктами 2 и 3 статьи 348 ГК Российской Федерации, он будет возражать не против взимания долга, просроченного хотя бы и незначительно, а в отношении обязанности, исполняемого постоянными платежами, просроченного менее трех наступивших периодов выполнения, а против представления заимодавцу достоинства перед иными заимодавцами, основанного на праве залога. Несложно продемонстрировать, какой интерес имеет должник в защите этих интересов и как деятельно он будет их отстаивать.
В наивысшей степени ярко отношение должника к защите против иска об заявлении взимания на предмет залога иллюстрирует исковая давность. В случае если после удовлетворения иска о взимании долга, но уже после истечения давности по залоговому притязанию залоговый заимодавец предоставит иск об заявлении взимания на предмет залога, то у должника есть основания сообщить о употреблении судом исковой давности, но у него нет к этому ни малейшего интереса, потому что в любом случае должник ответит перед заимодавцем ценой заложенной вещи. Как подчёркнуто выше, действующая редакция части 2 статьи 78 закона "Об исполнительном производстве" избавляет залогового заимодавца от потребности представлять иск об заявлении взимания на предмет залога после благополучного окончания процесса по иску о взимании долга, но вместе с тем не изымает такого представления, а значит, обрисованная в прошлом предложении обстановка в полной мере может появиться. Но в споре об заявлении взимания на предмет залога у должника уже не будет ника кого интереса, он не только не станет заявлять о пропуске давности, он совсем не будет опротестовывать право залога безотносительно к тому, существует оно в действительности либо нет, - выигрыш в залоговом споре ни в коей мере не облегчает его положения, и потому исход этого спора ему безразличен.
Так, есть все причины утверждать, что установленная действующим гражданско правовым регулированием конструкция иска об заявлении взимания на предмет залога несостоятельна, потому что пребывает в том, что таковой иск в любой момент предъявляется к ненадлежащему ответчику. Нет потребности специально аргументировать, что удовлетворение иска против ненадлежащего ответчика является противоправным. Привлечение же подобающих ответчиков (незалоговых заимодавцев) является для залогодержателя невозможным, потому что он их не знает. Следовательно, от иска об заявлении взимания на предмет залога следует отказаться.
Учитывая, что залог как право достоинства проявляет себя лишь в ситуации стечения заимодавцев и лишен значения против должника, рассмотрим сверх того, как будут развиваться события в сводном исполнительном производстве и производстве по делу о несостоятельности, которые как раз и представляют из себя ситуации стечения заимодавцев.
В случае если в сводном исполнительном производстве судебный судебный исполнитель скажет незалоговым заимодавцам, что они ничего не получат из стоимости реализованной на торгах вещи, поскольку ему предоставлен исполнительный документ об заявлении взимания на предмет залога, то незалоговым заимодавцам остается или смириться, или обратиться с претензией на решение суда об заявлении взимания на предмет залога по основаниям нарушения их прав как лиц, не притянутых к участию в деле. В производстве по делу о несостоятельности незалоговые заимодавцы кроме того лишены возможности возражать против включения в реестр притязания, гарантированного залогом, в случае если иск об заявлении взимания на предмет залога был рассмотрен судом до возбуждения дела о несостоятельности (либо был предоставлен до возбуждения дела о несостоятельности и, не обращая внимания на возбуждение банкротного производства, заимодавец решил довести разрешение спора в исковом производстве до конца). И лишь в случае если залоговое притязание будет сообщено к включению в реест р заимодавцев в первый раз поэтому в деле о несостоятельности, незалоговые заимодавцы сумеют полноценно опротестовывать залоговое достоинство при разбирательстве обращения о включении притязаний в реестр. Последний сюжет наглядно демонстрирует, что подобающими ответчиками по притязанию о реализации залогового достоинства являются незалоговые заимодавцы, которым это достоинство противопоставляется, но принимать участие в решении его судьбы они могут лишь при разбирательстве обращения о включении притязания в реестр заимодавцев в режиме статьи 100 закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)".
Выше было продемонстрировано, что современная редакция статьи 78 закона "Об исполнительном производстве" обессмыслила существование иска об заявлении взимания на предмет залога как особого метода защиты. В случае если судейскому судебному-исполнителю предоставлен только исполнительный документ о взимании основного долга, но ему как мы знаем, что данный долг гарантирован залогом, и исходя из этого он прежде всего обращает взимание на предмет залога, значит, основанием для его деяний является контракт залога либо другие установленные законодательством подтверждения существования права залога, которые он самостоятельно оценивает и признает полными для реализации залогового достоинства.
Но означает ли это, что осуществление права залога не предполагает происхождения спора о праве и не требует особых способов защиты? На этот вопрос следует течь негативный ответ. Таковой спор о праве вероятен, и практически именно он и есть - это спор между залоговым заимодавцем и незалоговыми заимодавцами относительно существования залогового достоинства. Поэтому последние, а не залогодержатель нуждаются в регламентации способов защиты своих интересов. Подобающим методом их защиты нужно считать иск о признании права залога отсутствующим. Исходя из того, на каком периоде продвижения залогового правоотношения незалоговые заимодавцы предоставят его, это притязание или будет полным для защиты их интересов (в случае если предмет залога еще находится у залогодателя), или должно быть соединено с иском об истребовании залогового имущества у лжезалогодержателя (в случае если предмет залога передан ему для реализации), или должно быть дополнено притязанием о взимании неосновательного обогащен ия (в случае если предмет залога уже был реализован лжезалогодержателем и вырученные суммы обращены им на погашение обязанностей должника). В этих спорах между подобающими (!) ответчиками - лицом, претендующим на осуществление залогового достоинства, и незалоговыми заимодавцами - и будет разрешен вопрос о существовании права залога и присутствии оснований для его реализации.
В заключение еще два замечания.
1-е. Изложенная выше критика иска об заявлении взимания на предмет залога основана на разбирательстве ситуации, когда залог представлен по своим долгам (должник и залогодатель совпадают в одном лице). Поэтому при таких обстоятельствах правило о том, что должник отвечает перед заимодавцем всем своим имуществом, делает его ненадлежащим ответчиком в таком споре, поскольку никакого интереса в исходе спора у него нет. Но будет ли произнесённое справедливо для обстановок, когда залог представлен в обеспечение чужих долгов? Представляется, что и при таких обстоятельствах ответ должен быть позитивным ввиду следующего. Заимодавец должен предоставить иск к залогодателю по чужим долгам лишь тогда, когда последний препятствует реализации залогового требования, в частности не выдает предмет залога для выставления его на торги. В случае если таких препятствий нет, то нет и спора с залогодателем; если имеется, то надлежит представлять иск об истребовании залогового имущества для передачи его на реализацию. Что же касается самого существа права за лога, то и в ситуации залога по чужим долгам залоговое достоинство сталкивает не залогодержателя и залогодателя, а залогодержателя и незалоговых заимодавцев лица, представившего обеспечение по чужим долгам. Соответственно, представление иска об заявлении взимания к залогодателю и при таких обстоятельствах не выручает ситуации, поскольку представляет из себя представление иска к ненадлежащему ответчику.
Второе. Конструкция иска об заявлении взимания на предмет залога основана на представлении об полной противопоставимости решения суда другим лицам - против кого бы ни было принято решение суда, оно непременно для всех субъектов права, исходя из этого даже в случае если ответчик по иску номинальный (в последние месяцы появился кроме того термин "технический ответчик"), такое решение все равно возможно предоставить другим лицам и вынудить их с ним считаться. Этот подход является принципиально неправильным. Как мы знаем, что практика пытается преодолеть "полное" воздействие решения суда, хорошим примером чего является юридическая позиция, закрепленная в пункте 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума ВАС РФ от 29.04.2010 N 10/22 "О некоторых вопросах, появляющихся в практике судов при разрешении споров, связанных с защитой собственности и других вещных прав ". Эту направленность, требующую обособленного глубокого исследования, следует приветствовать. Но не только в свете данного тренда практики, а и по самому существу категорически нельзя согласиться с нормативным фиксированием иска против ненадлежащего ответчика как средства получения нужных судебных констатаций и санкций. Современная модель заявления взимания на предмет залога является мертворожденной поэтому по соображениям процессуального режима - залогодатель по этому иску является ненадлежащим ответчиком. Такое решение как априори принятое о правах лиц, не притянутых к участию в деле, является противоправным и подлежащим безусловной отмене и не может быть противопоставлено незалоговым заимодавцам. А учитывая, что именно им оно и должно быть, по логике закона, противопоставлено, данная конструкция является нежизнеспособной и должна быть аннулирована. По несчастью, последние изменения ГК Российской Федерации не затронули порочный подход предыдущего законодательства. Будем сохранять надежду, что изменения в этой области наступят в скором времени.
Шварц М.З., доцент кафедры гражданского процесса Университета Санкт-Петербурга, кандидат правовых наук.
